''Я потерял миллиарды долларов из-за полиции, миллиарды'', горячится Черной. ''Начиная с 2001 года я только и делаю, что попадаю на деньги. Я инвестировал деньги в Румынию, приобрел предприятие. Пошел получать визу и получил отказ. Почему? - Потому, что в этом замешана израильская полиция. Меня ознакомили с письмами, разосланными полицией в Бразилию, Италию, Швейцарию, Францию, Америку - куда только захотите. А потом началась история с Болгарией. Что, я не мог продать там компанию ''Мобител'' за 2 миллиарда долларов? Но меня загнали в угол, и я был вынужден продать ее за любую предложенную сумму и бежать оттуда. Почему? - Потому, что в Израиле меня превратили в персону нон-грата. Все следствия против меня начались в Израиле, к тому же, на основании информации, переданной израильской полицией - лживой и грязной информации''.
''Когда я пошел в БАГАЦ, я не нашел там правосудия. Каждый раз, когда я посылал письма в прессу, сразу же публиковали принесенные мне извинения. Я не заинтересован в кровопущении. Я не какая-нибудь девочка, у которой нужно просить прощения. Я никогда не думал, что я хочу получить от государства. Я хочу лишь одного: чтобы прекратили преследовать меня''.
''Я хочу привезти Березовского и Абрамовича сюда. Я не готов уехать из страны побежденным, без того, чтобы доказать, что алия 90-х - нормальная алия, что люди, приехавшие сюда - люди способные, и не бандиты, не мафия и не преступники''.
''У меня уже нигде нету бизнесов. Все, что я имел, разрушено. Даже на Украину послали людей, дабы разрушить все и там''.
''Каждый раз, когда я заграницей, все повторяется снова: мне говорят - посиди в сторонке, и начинают проверять бумаги, звонить куда-то'', говорит Черной показывая свою обиду. ''Я чувствую себя униженным и ограниченным, человеком третьего сорта. Когда я приезжаю в аэропорт им. Бен Гуриона, сначала уделяют внимание арабам, проживающим здесь''.
''А что мне даст проверка на детекторе лжи'', Черной жестко отвергает предложение израильского журналиста ответить, на несколько вопросов под полиграфом. ''Еще заявят, что я купил ''Йедиот Ахаронот''. И после того, как я пройду проверку полиграфом, кто-нибудь извинится передо мной, полиция или прокуратура? Если вы заставите их извиниться передо мной, я завтра пройду проверку на детекторе. Но зачем мне идти? Мне есть что доказывать? Пусть они доказывают''.
Дело Эскина сводит его с ума. ''Посредством денег полученных им в России, он создал группу из частных сыщиков и людей, купленных им - работаюх в различных партиях, журналистов'', сердито выдает Черной. ''Проблема в том, что была сделана попытка подкупить израильскую систему, и она это позволила. Никто из политиков не встал и сказал, что к нему приходили и пытались купить его. Никто и слова не сказал''.
По словам израильского журналиста, очевидно, что Черной недопонимает, что и над этим делом витает канализационная вонь, даже если на этот раз он честно выиграл позицию жертвы. Такое ощущение, что рядовой гражданин, чьи руки незапятнаны, не попал бы в такую историю. Крупнокалиберные гиганты бизнеса, как, например, Шери Арисон или Стеф Вертхаймep, так не попадают. В прошлом Черного описывали, как самого богатого человека в Израиле. Его капитал исчислялся миллиардами долларов, и он обладал особенно высоким уровнем ликвидности. Сегодня он чувствует себя преследуемым и затравленным человеком. Вооруженный батареей дорогостоящих адвокатов и оплачиваемых заступников его честности, он ведет безнадежный бой за возвращение его прав и очищение имени.

Во время беседы, нервничая, он бесконечно передвигал по столу два своих новейших мобильных телефонa: ''Не беспокойтесь, у полиции есть их номера''.
Реагируя на многолетнюю прослушку полиции он заявил: ''Для меня это было сильнейшим ударом, когда мне стало известно об этом. Прослушивали все, даже самые интимные разговоры. В течение полугода я чувствовал себя убитым всем этим. После восстановления я решил бороться''.

 По словам израильского журналиста, в прошлом, один из центральных захватчиков гигантских достояний Советского Союза (силовыми методами), сегодняшний Черной выглядит сегодня как ''негатив Гайдамака'': лишенный утонченного мышления, он так и не сумел создать себе базисную инфраструктуру общественной легитимации. После перечисления 5 млн шекелей в фонд помощи жертвам теракта у тель-авивского дельфинария Черной никаких значимых благотворительных взносов не делал. Но он утверждает, что продолжает помогать людям, делая это без помпы (в отличие от Гайдамака): «Я подчиняюсь зову сердца и никого не собираюсь подкупать. Не люблю саморекламы… Я действую во имя повышения статуса Израиля во всем мире… Я мог бы купить тель-авивский "Маккаби" или "Ха-Поэль", но ведь люди скажут, что русская мафия скупила весь израильский футбол – а у меня и так полно проблем».